Арктический мост - Страница 11

Так и не посмотрели они Америку, но американцев им увидеть привелось…

Во Владивостоке не закончился, как предполагалось, рейс «Дежнева», не пошел он обратно тем же Северным морским путем в Архангельск. Были тогда тревожные дни войны в Корее. И получил «Дежнев» задание пройти в Шанхай через кольцо незаконно объявленной американцами блокады, вывезти на родину советских граждан, доставить их в бухту Находка.

И вот теперь «Дежнев» шел снова на север, обогнув Корейский полуостров, охваченный огнем. Дул теплый южный ветер, Аня стояла в легком платьице на палубе, когда подошел к ней, наконец, ее Андрей, невысокий, худощавый паренек, крутолобый, чуть скуластый, с плотно сжатыми губами и неспокойными карими глазами.

Война была совсем близко, но (так уж устроены девичьи сердца!) не это страшило Аню. Тревожила лишь близкая разлука с Андреем. Школьнице нужно вернуться к началу занятий - последний год! - Андрею же еще плавать и плавать в Арктике…

Но сейчас они вместе. Море сверкает покойное, тихое, радостное…

Вдруг, один за другим, докатились издали взрывы, а над горизонтом всплыла темная тучка, клубясь и расплываясь.

- Торпеда, - решил Андрей, хотя никогда до этого взрыва торпед не видел.

Аня вцепилась в его рукав.

От черной тучки отделились три черточки и полетели над морем.

Они стали увеличиваться в размерах.

- Самолеты! - шепнул Андрюша.

Самолеты беззвучно шли на «Дежнева». Аня невольно оглянулась на советский флаг, развевавшийся за кормой, словно ища в нем защиту.

Страшнее всего казалось то, что самолеты приближались совершенно бесшумно, они будто подкрадывались, неслышные, почти невидимые. Они летели над самой водой, так по крайней мере казалось Ане. Один из них повернул прямо на советский корабль, резко снизился и мгновенной тенью пронесся почти над самыми мачтами.

И тут грохот обрушился на Аню, загромыхало каменным обвалом, будто впрямь с неба срывались глыбы, прыгали, сшибались, крушили все…

Раскаты обвала замирали вдали, превращаясь в рокот, и, наконец, в злобное урчанье. Реактивный самолет с непостижимой быстротой становился снова черточкой на горизонте. Другие самолеты исчезли раньше. Аня даже не заметила когда.

И тут на палубе показался длинный и нескладный радист Иван Гурьянович, всегда красневший перед Аней.

Бледный, испуганный, он бросился к ней:

- Где капитан?

- Я найду папу… Что сказать?

- Сигнал бедствия… пароход корейский торпедирован.

Андрей уже бежал по палубе к указанному по тревоге месту.

Аня взлетела по трапу. На мостике был только вахтенный штурман. Ей хотелось от имени отца крикнуть: «Курс зюйд-вест!», но сдержалась. Иван Семенович такого самоуправства даже дочери не спустил бы.

Аня перебежала мостик и бросилась снова вниз. И сразу же наткнулась на капитана, который поднимался по другому трапу.

- Папа… люди тонут… надо… - начала было Аня.

- Сам знаю, - рявкнул старик Седых. - Штурман! Курс зюйд-вест! В машину - самый полный. Полундра! Готовить шлюпки! Геть с мостика! - последнее относилось к дочери.

Аня ни жива ни мертва скатилась на палубу. Там она, притаившись за переборкой, наблюдала, как матросы снимают с шлюпок брезенты, бросают на скамейки пробковые пояса и спасательные круги.

«Дежнев» еще застал корейский пароход на поверхности. Вернее говоря, только его высоко поднятую корму с облезлым рулем и поблескивающим на солнце винтом. Очевидно, в трюме скопился воздух и не давал кораблю затонуть окончательно.

Андрей старательно греб в паре со своим корабельным другом, Васей. Аня смотрела им вслед. Ее в шлюпку не взяли, как она ни просилась.

Для того чтобы видеть торчащую из воды корму, Андрею приходилось оборачиваться через плечо, Аню же он видел все время. Она перегнулась через реллинги и всматривалась в море.

Волны были округлыми и казались небольшими. Однако черные точки, головы людей, держащихся на воде, заметно поднимались и опускались. Шлюпки тоже то взлетали, становясь силуэтами на эмали неба, или проваливались, полуприкрытые валом.

Советские моряки на передних шлюпках подбирали из воды людей.

Шлюпка Андрея шла одной из последних. Но даже с нее различить Аню было нельзя: «Дежнев» развернулся. Зато на торчавшей из воды корме тонущего корабля Андрей увидел одинокую фигуру. «Неужели корейский капитан?»

- Люди под правым бортом! - крикнул рулевой.

Андрей - он сидел на левом борту - вытянул шею.

- Сушить весла! - послышалась команда.

Андрей видел, как с поднятого Васиного весла капает вода. А за этим веслом, то поднимаясь, то опускаясь, по пояс высовывались из воды два человека.

Они все время были на одном расстоянии один от другого, будто сидели на разных концах бревна.

С шлюпки бросили пробковые пояса.

Андрей совсем близко от себя увидел слипшиеся волосы и ястребиный профиль человека, поднявшего из воды руку.

- Зачем пробками швыряешься? - с сильным кавказским акцентом крикнул пловец. - Веревку бросай, давай скорей веревку!

Вася встал и бросил линь. Человек поймал его на лету и опустился в воду по плечи. Около него тотчас всплыла длинная труба, на которой он, очевидно, сидел верхом. На противоположном ее конце все еще держался другой человек. Ему бросил линь Андрей, Через минуту обоих спасенных втащили в шлюпку.

- Трубу жалко бросать! - говорил, поблескивая антрацитовыми глазами, кавказец. - Замечательная труба оказалась, хорошо плавает, герметическая… Прямо не труба, а символ дружбы: обоим оказалась полезной - и советскому человеку, и американцу. Пожалуйста, знакомься. Мистер Герберт Кандербль. Мы с ним в воде познакомились. Это - инженер. Был в Сеуле… решил выбираться домой через Север и Советский Союз… Ну, а я выбирался туда же из Пхеньяна. Сурен Авакян. Тоже инженер, только советский… Хочешь мой мокрый заграничный паспорт? Эх, какую хорошую электростанцию бомбы погубили… Ай-яй-яй!..